СТРАХ
Разведгруппа спешилась с БМП. Мы разделяемся на две группы и идем по лесу. Скоро здесь пройдет колонна. По большому счету наша задача зачистить горное село со странным названием Хити-Хутор. Группы идут по разным сторонам дороги. Пока все нормально. Продравшись через заросли орешника мы вышли на лесную полянку. Мартовское солнце уже взошло и достаточно согрело землю. Жизнь прекрасна и удивительна. После этой операции, возможно, я поеду в отпуск. Около года я уже не был дома. Я забыл как жить нормально и даже боюсь возвращения. Но все равно, весеннее солнце делает свое дело и мне начинает хотеться домой. Маленький привал. Я облокачиваюсь спиной о дерево и полностью расслабляюсь. Скорее бы кончилась эта операция.
Внезапно, благополучие весеннего дня разрывают пулеметные очереди. Стреляют где-то совсем рядом. Слышны крики "Аллах акбар! Сдохни русская сука!" и снова пулеметные очереди. По команде командира мы бежим к дороге, где происходит бой. На обочине дороге наша группа залегла в канаве. Пулемет где-то рядом, метрах в двадцати - тридцати от нас. Но в густых зарослях пулеметчика не видно. Он не один, стреляет еще и миномет. Командир группы подзывает меня и еще Мишку, срочника. Командир ставит заведомо невыполнимую задачу: мне вылезти на дорогу и из огнемета накрыть пулеметчика. Мишка должен при этом меня прикрывать. Я спрашиваю командира, где же конкретно пулеметчик. Командир ответил четко и ясно: "вылезешь на дорогу, там и увидишь его". А пули продолжают лететь над нашими головами. В уши лезет крик "Аллах акбар! Сдохни русская сука!" До меня медленно начинает доходить, что эта русская сука, которая должна сдохнуть это я. Меня охватывает животный ужас. Так не хочется погибнуть здесь и сейчас, в теплый весенний денек, когда уже появились листочки. Дома, наверное, девушки уже бродят по улицам в коротких юбках. Мои знакомые и друзья, наверное, стреляют глазами по ним. Кто-то сидит в кафе или ресторане. И никому нет дела до того, что здесь и сейчас идет война. Возможно, что кто-то сейчас погибнет. Другой мир, другая жизнь. В данный момент и моя жизнь лежит на невидимых весах и в какую сторону они качнутся я не знаю.
Как бы там ни было, мы с Мишкой пытаемся вылезти на обочину. Мишка сейчас должен первым вылезти на дорогу и огнем из автомата отвлечь боевиков, следующим выскакивать мне и из огнемета бить по пулеметчику. Дрожащими руками снимаю трубу "Шмеля" и устанавливаю прицел. Кладу на землю автомат, мне он сейчас не пригодится, будет только помехой. Действовать придется быстро. Шансов накрыть пулеметчика у меня почти нет, и я это знаю. Мишка вылезает по пояс из кювета и тут же падает обратно. Верхняя часть туловища у него разворочена. Он уже не жилец.
А солнце светит все ярче и теплее. Командир отзывает меня. Он понял, что дорога плотно простреливается. Чехи насаживают еще пару мин, но ложатся они на другую сторону дороги. Между нашей группой и чехами невысокий холм, он и не дает им стрелять по нам. Пули летят по верху и срезают ветки над головой.
Труп лежит там же в кювете, сейчас не до него. Группа подбирается к холмику. Я и Юрка, срочник лежим рядом на склоне холмика. Командир по рации вызывает БМП. Несколько секунд и на дорогу выехала "бешка" разведроты. Она занимает выгодную позицию и ведет огонь из орудия куда-то впереди нас. Чехи перестали вопить и вроде бы как затихла стрельба. Не тут то было. Оглушительный хлопок. Гранатометный выстрел. Граната, выпущенная в БМП, путается в густых ветвях деревьев, свисающих над дорогой. Граната теряет скорость и направление. Теперь она летит, кувыркаясь как палка. Четко видно стабилизаторы и сам заряд. Продолжая кувыркаться, граната пролетает над БМП и взрывается где-то позади в лесу. Экипаж БМП отчаянно лупит из пушки. Чехи делают еще несколько выстрелов из миномета.
Меня трясет. Так поразителен этот контраст между солнечным весенним днем и смертью витающей в воздухе. Юрка дергается и отчаянно чешет ягодицы. Он просит меня посмотреть, не ранило ли его. Нет, его не ранило, просто осколок от мины прожег его ватные штаны. Командир группы по рации наводит артиллерию на засаду чехов. Как только он кончает сеанс, чешские мины начинают ложиться ближе к нам. Они перехватили разговор.
Звучит самая приятная команда: "Отходим!" Не передать мою радость и легкость, с какой я бегу назад, подальше от всего этого кошмара. В голове одна мысль: "только бы больше туда не идти, пускай идут другие. Пехота, БМП, танки, да кто угодно только не мы". Отошли и залегли за деревьями. Снаряды ложатся на место, где находится засада. Командир говорит мне, что если пулеметчик снова заработает, то мне надо будет накрыть его с огнемета. Страх снова селится в моей душе. Выяснилось, что граната, летевшая в БМП, взорвалась в группе людей, и ранения получило четыре человека.
Артобстрел окончен. Мы вновь идем прочесывать лес. Выстрелов со стороны чехов не слышно. Держа автоматы у пояса, мы простреливаем лес. С первыми выстрелами, как обычно проходит дрожь в руках и я начинаю действовать как автомат. Я ни о чем не думаю, только стреляю. Луплю, не глядя в лес, от выстрелов осыпаются ветки и отлетает кора деревьев. Я изливаю злобу за моменты страха пережитые минутами раньше. Я словно хочу застрелить свой страх.
Все тихо. На месте где была засада никого и ничего. Только следы от гусениц трактора. На нем и был установлен миномет - "чечен-танк". Я испытываю сильнейшее облегчение. Ближайшие минуты воевать не придется. На дорогу выезжает танк. Башня его разворачивается в сторону небольшого хуторка, расположенного в километре от дороги на плоской площадке. Танк делает несколько выстрелов. Хорошо видно как они взрываются среди домов и хозяйственных построек. Бегают обезумевшие коровы и падают с разорванными внутренностями. Домики и постройки рушатся. Хороший урок чехам за засаду. Перемирие кончилось. Вновь началась война.
Уже, после того как вошли в Хити-Хутор, я от своего напарника Туркмена узнал, что же произошло у них. Оказалось, что их группа, двигавшаяся по другой стороне дороги, встретилась лоб в лоб с чеченской засадой. Дальше события приняли вообще фантастический оборот. Чечены вырядились под русских солдат, то есть оделись в "афганки", напялили на себя бронежилеты и каски. В общем оделись, так как должны бы согласно уставу выглядеть Российские военные. Наши же напротив были одеты разномастно, были грязные и небритые. Чехи подумали, что это тоже их разведка, только от другой банды. Наши же в свою очередь решили, что это тоже разведка, только другого полка. Чеченский командир обратился к кому-то из разведчиков: "Эй, старшего позови". Тот пошел звать. Обе группы стояли и пялили глаза друг на друга. Туркмена удивило то, что контрактники, а чехи выглядели именно как контрактники, ходят в касках и бронежилетах. Постепенно обе стороны, почуяв, что дело не ладно, разбежались по обе стороны холмика и открыли стрельбу друг по другу. Интересный момент, что сбежало несколько человек, струсили. Первый убежал командир отделения - контрактник, который постоянно третировал подчиненных ему срочников.
В Хити-Хутор мы входили как немцы из фильмов об Отечественной войне. Впереди ехали танки и БМП, а позади с автоматами на шее нестройной колонной шли солдаты. При входе в село нас встретил старейшина, державший в трясущихся руках хлеб-соль и еще двое отцов села. На здании сельсовета спешно меняли зеленое знамя ислама на красный флаг. Далее мы заняли село, и так как дело клонилось к вечеру, стали располагаться на ночлег и копать окопы.
На этот день страхи мои закончились. Ночь прошла спокойно. Еще пять суток мы простояли в этом селе. Правда радости это не доставило, так как погода в горах переменчива и в этот раз она сильно испортилась. Уже ночью стало холодать и начал моросить дождь. А днем пошел дождь со снегом. Палаток у нас не было и мы вымокли до нитки. Все пять суток разведгруппа провела у костра разожженного в ямке, лежа в жидкой грязи и согреваясь чаем без сахара. Стоял такой сильный туман, что не видно было ничего на расстоянии метров трех. Несмотря на конец марта, дождь постоянно чередовался со снегом. Спать было практически невозможно из-за сырости и холода. Все ходили в полусонном состоянии. Я лично переставал уже отличать сон от реальности. Все чувства абсолютно притупились.
Через пять суток наша бригада вернулась на равнину. При возвращении мы опять понесли потери на радиоуправляемых минах. Тогда на лесной горной дороге взорвалось БМП, механнику-водителю оторвало голову, остальных раскидало с брони в разные стороны. В этот раз разведка тоже ехала первой, но мы постоянно плотно простреливали местность из автоматов, видимо, поэтому чехи не смогли подорвать нас, а вот пехоте двигавшейся за нами не повезло.
А была весна и девушки в коротких юбках ходили по улицам городов, и парочки сидели в кафе, и обнимались на лавках, и никому не было дела до идущей на Кавказе войны, "...предоставь мертвым погребать своих мертвецов" Лк.9.60..
